Трудно сказать, где здесь правда, вот только Ротшильды в конечном счете решили Югу не помогать. Почему? Кто знает, может, они искренне презирали саму идею человека как собственности другого человека. Но скорее всего они просто посчитали предприятие слишком рискованным (не кто иной, как уже упомянутый Джефферсон Дэвис, в бытность свою сенатором открыто призывал к отказу от выплаты государственного долга). В Европе недоверие Ротшильдов разделяли очень многие. Первая попытка конфедератов продать континентальным инвесторам свои облигации обернулась провалом. Но в их рукаве крылся еще один туз, и, как и собственно рукав, он был сделан из хлопка – главной опоры экономики южных штатов и крупнейшей статьи их экспорта. Идея была проста: использовать урожай этой культуры не только для продажи, но и в качестве гарантии выплат по “хлопковым” облигациям – и она сработала. Стоило никому не известной французской фирме “Эмиль Эрлангер и компания” приступить к выпуску новых ценных бумаг от имени Юга, как инвесторы в Лондоне и Амстердаме заметно оживились. Главное, что привлекало внимание в этих фунтовых облигациях с 7-процентным купоном и сроком погашения двадцать лет, – возможность их обмена на хлопок по довоенной цене 6 пенсов за фунт. Несмотря на череду неудач армии южан, облигации сохраняли высокий курс почти до самого окончания конфликта: возрастающая потребность экономики в хлопке в годы войны привела к его удорожанию, и предвоенные цены стали настоящим магнитом для инвесторов. Войска Конфедерации были биты при Геттисберге и Виксбурге, но хлопок шел вверх, а за ним устремлялись и облигации: с декабря 1863-го по сентябрь 1864-го их цена увеличилась вдвое⁴³. А если и этого было мало, дельцы с Юга могли искусственно сократить предложение хлопка и взвинтить цену.

Перенесемся в Англию. В 1860 году основная часть хлопка, импортируемого для нужд английского текстильного производства – флагмана промышленной революции, поступала в страну через порт Ливерпуля. Более 80 % объемов драгоценного сырья прибывало из южных американских штатов. Руководители Конфедерации решили, что не мытьем, так катаньем, но добьются благосклонности великой державы. Желая продемонстрировать всю серьезность своих намерений, они установили запрет на экспорт хлопка в Ливерпуль. Эффект превзошел все ожидания. Цены немедленно подскочили с 6¹/₄ до 27¹/₄ пенса за фунт хлопка. А импорт обвалился: если в 1860-м в страну ввезли 2 600 000 кип хлопка, то в 1862-м – менее 72 тысяч. В местечке Стайал к югу от Манчестера сохранилась типичная для своего времени ткацкая фабрика на 400 рабочих мест, но то была лишь капля в море Владыки Хлопка, кормившего около 300 тысяч человек в одном только графстве Ланкашир. А больше им и заняться-то было нечем. К концу 1862 года ткачи уволили примерно половину своих работников, и четверть населения графства выживала исключительно благодаря пособиям по бедности⁴⁴. Теперь люди жаловались, что хлопок морит их голодом. Они заблуждались: голодом их морили такие же люди, как и они сами, и в какой-то момент показалось, что шантажисты достигнут своего. Безработица, недоедание и бунты захлестнули север Англии, а дефицитный хлопок настолько вырос в цене, что “хлопковые” облигации южан стали еще привлекательнее, чем прежде. Перед соблазном не могла устоять даже политическая элита страны: среди покупателей были будущий премьер-министр Уильям Юарт Гладстон и главный редактор газеты “Таймс” Джон Делейн⁴⁵.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.